Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

- Так, Драко, спокойно, думаем логично. Раз я ещё жив, значит меня не поймали люди Тёмного Лорда. Те типы, которых я помню, говорили о Гарри, возможно, что это Поттер. Значит, либо он пришел меня спасать, либо его поймали, потому что он бездумно полез меня спасать. Оба варианта не очень. Так, оставим пока это. Ритуал… это сложно, определить, что со мной сделали, так сразу не удастся… – тихий шепот парня прервался стоном со стороны его названого гостя. Малфой резко замер, успев сесть в кровати.

Незнакомец медленно поднял голову и потер глаза. Затем взглянул на Драко. Два изумрудных омута встретились с глазами цвета бездонного зимнего неба. Малфой смотрел в глаза своего гостя и не мог оторваться.

«Почему он так смотрит на меня?» – мысленно спросил Гарри.

«Может потому, что ты без маскирующих чар, и такого тебя он не знает?» – сонно ответил Элиан.

«Вот же Мордред!» – выругался парень.

- Я сейчас позову колдомедика, – сказал Гарри и вылетел из комнаты.

- Странно, я уверен, что вижу этого человека впервые, но у меня такое ощущение, что я его хорошо знаю. И его глаза. Почти как у Поттера, только ярче, намного ярче, – прошептал ошеломленный парень.

Через пару минут к Драко пришел высокий, темноволосый мужчина. Он представился Киром и сказал, что он колдомедик. Осмотрев его, Кир сказал, что восстановление идет очень хорошо и ушел. Он не ответил ни на один вопрос, что задавал Драко, сказав, что, когда придет время, ему все расскажут.

Потом к нему заглянул Гарри Поттер. Это появление удивило Малфоя, но дало надежду на то, что хоть кто-то сможет ответить на его вопросы.

- Доброе утро, Драко. Как ты себя чувствуешь? – Гарри старался не смотреть в глаза блондину.

- Бывало и лучше. Но жить буду. Колдомедик сказал, что скоро все мои шрамы затянутся. Признаться, я и не надеялся, что их можно будет залечить. Скажи, где мы? А то Кир ничего мне не сказал, – голос Малфоя немного хрипел.

- Мы в замке Теней, что это за место объяснять буду тебе не я. Но он безопасен. И все, кто живет в нем, тебе не враги. Кир сказал, что твоё состояние стабильно, поэтому вечером мы вернёмся в Хогвартс. Перед этим тебе Он все объяснит. А пока отдыхай, – и Поттер направился к выходу.

- Эй! Поттер, постой! – парень обернулся, – Ты не знаешь, как там моя мать?

- Я точно не знаю, когда я покинул школу, она только появилась. Но Снейп говорил, что состояние удовлетворительное. Одно могу сказать точно, она жива.

- Ясно. Спасибо, – облегченно произнес блондин.

«Если тут Поттер и он говорит, что замок безопасен, то есть вероятность, что это правда. Но все равно, нужно быть готовым к тому, что придется бежать. Хотя отлежаться бы еще пару дней не помешало. Но это лишь мечты».

Конец POV Драко.

Гарри шел по коридору в сторону кабинета Альберта.

«И что ты теперь намерен делать?» – спросил фамильяр.

- С чем?

«Не с чем, а вообще».

- Ну, патронус Снейпу я послал с сообщением о том, что мы с Драко прибудем вечером. Сейчас поговорю с Альбертом о Малфое и обо мне, и все. Назад в Хог. Остальные проблемы будем решать по мере их поступления.

«Прагматик наш, ты понимаешь, что так просто это не решить – ни с Драко, ни тем более с тобой».

- Понимаю, не дурак. Но хвататься за все и сразу – тоже не очень хорошо. Поэтому пока придерживаемся обозначенного плана.

Разговор с Альбертом был коротким, в основном потому, что он неважно себя чувствовал, все-таки Гарри его хорошо… эм… ну, в общем, хорошо… На объяснения с Малфоем он послал того же Кира, а разговор с Гарри пришлось перенести на следующий его визит в замок через четыре дня. Когда Драко нужно будет надеть браслеты ученика.

Стоит отметить, что новость о том, кем стал Драко, юноша принял стоически, правда, при этом сильно побледнев. Кир вкратце описал парню, кто он теперь такой, что должен делать, а чего не должен, и, сказав, что ждет его через четыре дня, отпустил на все четыре стороны, то есть в школу.

- Драко, – Гарри зашел в комнату, где на кровати сидел юноша, – Нам пора, – парень поднял голову и посмотрел на вошедшего.

- Хорошо. А знаешь, Поттер. Я сильно ошибался на твой счет. Потому, извини за моё поведение в прошлом. И давай начнем новую страницу наших отношений, – с этими словами блондин протянул гриффиндорцу руку.

Сердце Ормонда пропустила удар, неужели то, о чем он так мечтал, начало осуществляться?

- Я прощаю тебя. И надеюсь, что наша новая история будет лучше, – парень пожал протянутую руку. – Скажи, ты когда-нибудь парно аппартировал?

- Да, а что?

- Мы будем возвращаться примерно таким методом. Мы перенесемся в комнаты твоего декана.

- Но в Хогвартсе нельзя аппартировать!

- Вот потому мы пойдем немного другим путем. А теперь, подойди ко мне и крепко возьмись за меня, – Драко медленно подошел и обнял юношу. Гарри, понежась несколько секунд в объятьях блондина, сказал Элиану, что можно идти. И юноши исчезли в голубом пламени.

====== Глава 20 ======

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика