Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

А в это время в подземельях, Люциус и Северус, выпроводив Драко, остались одни. Потягивая из пузатых бокалов огневиски, они обсуждали Гарри и его предполагаемого хозяина, если можно так сказать. Люциус рассказал Снейпу про свою встречу с этим волшебником, не упомянув только его фамилии, он рассказал все, что помнил, даже позволил другу увидеть некоторые воспоминания. Снейп анализировал все, что услышал и увидел, сопоставляя с тем, что знает, выводы, к которым он приходил, были необычны, и в какой-то мере фантастичны.

- Знаешь, дорогой Люциус, я вот думаю, а не кажутся ли тебе странным некоторые оговорки Поттера, – произнес Снейп, потягивая янтарный напиток.

- Оговорки?

- Да. Он говорит, что «Мы решили…», но в тоже время «Я пошлю людей… я приставлю колдомедика…», тебе не кажется, что для простого мальчика на побегушках, у него слишком много власти. И его фамильяр, таких зверушек способен завести далеко не каждый.

- Ты хочешь сказать... что тот человек и Поттер – это одно и тоже лицо?- удивленно спросил Малфой. – Но тогда парень должен обладать просто колоссальной силой, и … все эти люди, что подчиняются ему, вампиры... когда?

- А вот это самый большой вопрос. Когда? После рождества он пришел ко мне, и, честно, тогда я подумал, что парня просто подменили, что это другой человек, хотя это был Поттер, или то, что когда –то было Поттером. Знаешь, Люц, мне кажется, что такой он сможет победить Тёмного Лорда и не только его, раз, как только появилась необходимость, он нашел резиденцию Лорда и, можно сказать, хозяйничал там, как дома, – профессор вглядывался в огонь, прикидывая, что может выиграть от союза с мальчишкой.

- Если всё так, как ты говоришь, то, наверное, выбрать его сторону будет правильно, – произнес Люциус, а про себя добавил: «Тем более, если этот мальчишка – Ормонд».

- Возможно, но я пока подумаю над этим, – усмехнулся Снейп, ведь у него, в отличие от друга, была такая роскошь, как свободный выбор.

Так, разговорах у камина и распитием крепких напитков, прошел вечер этих двух усталых мужчин, которые лишь в такие минуты могли быть самими собой, снять все маски и личины, оставить притворные чувства и мысли и просто быть такими, какие они есть.

Гарри же повезло намного меньше, тихий вечер, который он мечтал провести в своей постели, превратился в медленную пытку в кабинете директора, где последний пытался всячески вытянуть из него информацию, где, когда, с кем и как… Но парень молчал, он даже не пытался придумывать сложных историй, просто сказал, что ему нужно было время побыть одному, и он ушел, куда, парень так и не сказал. Дамблдора не устраивало своеволие парня, он попытался наложить на парня следящие чары, но юноша легко оттолкнул их.

Противостояние длилось без малого три часа, когда усталый и злой, директор отпустил Гарри в башню. В кабинете осталась МакГонагалл, но о чем они с ней говорил, парня не интересовало. Добравшись до спальни, он рухнул на кровать и задернул полог, игнорируя вопросы «друзей». Ближе к полуночи прилетел Элиан с письмом от Альберта. Вампир писал, что дом они осмотрели, на нём, и правда, стояла неплохая защита, но они улучшили её, и что Кир отправится в дом, как только туда перевезут Нарциссу.

- Как Аль? – тихо спросил парень.

- Уже нормально, здоров и весел.

- Ты подлечил его? – лукаво усмехнулся Гарри.

- Я не буду отвечать на этот вопрос, – произнес фамильяр и отвернулся.

- Ладно, Эл, не дуйся, – примирительно сказал юноша и погладил птицу. – Любовь – это прекрасное лекарство от многих болезней, этого не стоит стыдиться.

- Хорошо. Как старик?

- Не спрашивай, достал. Такими темпами я скоро заявлю о себе и всё, пусть вспоминает, как звали. Элиан, сними чары с меня, я так устал, что не могу пошевелить рукой, – зевая, попросил юный лорд.

- Пошевелиться он не может, слабак, – проворчал дрозд, снимая чары. – Спи уже.

Следующий день был просто одной большой проверкой выдержки Гарри, Рон и Гермиона с ним не разговаривали, что было благом, зато все остальные просто жаждали узнать, где он был и что делал. Директор то и дело бросал на него косые взгляды, на пару с МакГонагалл. Снейп был как всегда сдержан и холоден, хоть где-то постоянство. Вечером Люциус забрал Нарциссу из лазарета, и Гарри отправил её в дом Драко, где уже ждал Кир. Мистеру Малфою юноша открыл вход в дом Блеков, на Гриммо 12.

- Я знаю, что там сейчас не очень уютно, но портрет я снял, а Кричер... Ну, в общем, там теперь другие эльфы, они немного привели дом в порядок. Но, если захотите что-либо изменить, то я не против. В данный момент вы не можете вернуться в поместье или любой другой дом, принадлежащий вашей фамилии, это опасно. Позже я пришлю вам письмо и разъяснения ситуации, которую сейчас мы имеем.

Люциус был не очень рад такой перспективе, но выбора у него не было. В школе он мог остаться ещё максимум дня на три, но не более. Но Северус уже начинал на него рычать, да и дел скопилось много.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика