Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

Вечер у юноши выдался не менее насыщенным, чем предыдущий, его выловили Рон с Гермионой и пытались поговорить, а точнее просто на пару читали ему нотации, потом снова был Дамблдор и его лимонные дольки. От всего этого юноша сбежал на Астрономическую башню, где, достав маленькую шкатулку, слушал музыку. Её подарил парню Фабиан, сказав, что, когда ему будет тяжело, музыка, которую она хранит, поможет. Это была правда, вслушиваясь в чарующие переплетения звуков, Гарри успокаивался, все проблемы отступали, и сонливость тёплым одеялом укутывал его, даря спокойствие.

- Эй! – Элиан клюнул парня за ухо. – Не спи тут, заболеешь, иди в спальню.

- Элиан! Вот вечно ты... в самый неподходящий момент, – проворчал парень и поднялся, – Так и быть, пойдем, – он закрыл шкатулку и убрал её во внутренний карман мантии.

Гарри, сняв маскирующие чары, лёг в кровать и мгновенно уснул. Элиан, посмотрев на своего хозяина, про себя улыбнулся: “Спи, Гарри, тебе завтра понадобится много сил. Альберт решился... Хотя, как я думаю, с этим можно было и подождать, но он упрямец не хуже тебя”.

Большой зал освещало утреннее солнце, льющееся через огромные окна, сонные студенты медленно занимали свои места и лениво ковырялись в завтраке. Профессора, за исключением Снейпа, во главе с Дамблдором неторопливо завтракали. Спокойствие этой сонной идиллии нарушило появление на пороге Большого зала высокого, стройного мужчины, чьи волнистые волосы струящимся каскадом ниспадали до плеч. Гость был очень красив, его темные глаза завораживали, его грациозная походка рождала томные вздохи женской половины населения школы. Мужчина шел через зал, внимательно оглядывая столы, дойдя до профессорского стола, он остановился.

- Здравствуйте, – поприветствовал он директора.

- Здравствуйте, чем обязаны? – произнес Дамблдор.

В это время возле гостя возник домовик лорда Ормонда.

- Лорд в замке? – спросил мужчина эльфа.

- Да, его светлость ещё не проснулись.

- Разбуди его, скажи, что я со срочным посланием от Князя и что я ожидаю его в Большом зале, – произнес гость, его голос шелковистым баритоном прозвучал в общем гуле голосов.

- Хорошо, – поклонившись, домовик исчез.

- Фабиан! – удивленно воскликнул Снейп, выйдя из боковой двери в зал. – Что ты тут делаешь?

- Северус, ты знаешь этого человека? – спросил директор.

- Да…

- Северус! Братишка, не думал, что встречу тебя тут, – перебил зельевара мужчина, улыбаясь ослепительной улыбкой.

- Это твой брат, Северус? – удивленно спросил директор.

- Да, мы сводные братья. Фабиан, прошу тебя… – раздраженно произнес Снейп.

- Ладно, ладно, – подняв ладони вверх, произнес Фабиан, – не злись. Я тут по делу, ну раз ты тут, то и к тебе загляну. Кстати, отец очень не доволен тем, что ты пропускаешь семейные праздники.

По залу понеслись шепотки «Это его брат? Какой красавчик. А так и не скажешь, что они братья», которые в ближайшем будущем превратятся в слухи и сплетни.

- Я ему не раз объяснял, почему не могу присутствовать на праздниках. Ты сам не большой их любитель, в прошлый раз он подобное говорил и о тебе. Или ты уже изменил своё мнение? – холодно осведомился профессор.

- Я вернулся в к…в дом, как оказалось там не так уж и плохо. Может, тоже вернешься, а Сев?

- Я просил не называть меня этим именем, – зло прошипел Снейп.

- Да ладно тебе, братишка, мы же вроде как не чужие друг другу, – забавлялся Фабиан.

- Фабиан… – прорычал Снейп, – ты…- но его прервали.

- Фабиан! – чистый, высокий голос раздался под сводами Большого зала.

Все разом повернулись к входу, откуда раздался звук. Там, стоя в белой рубашке навыпуск и черных брюках, с распущенными длинными волосами тяжело дышал парень, на вид лет шестнадцати.

- Что такого серьёзного произошло, заставившее нанести мне личный визит, тем более так рано утром, а не написать письмо или послать патронус? Ты вытащил меня из постели! – возмущался парень, подходя к мужчине.

- Да, какое нахальство, но я надеюсь, что мне позволено будет загладить свою вину? – полувампир приблизился к юноше и провел тыльной стороной ладони по его лицу, – я буду очень убедителен, – шелковистым голосом произнес он.

- Фабиан, – угрожающе серьёзно отозвался юноша, отталкивая руку, по залу прошлась волна ледяного ветра, всколыхнув волнистые локоны полувампира, – не играй со мной. – Весь зал замер, казалось, что они перестали дышать. А мужчина отступил на несколько шагов, гнев Ормонда и его сила остудили пыл полувампира.

- Да, господин, – смиренно произнес он, – У меня для вас послание от Князя. Он желает получить ответ сегодня же, со мной, – мужчина протянул юноше гербовый пергамент с восковой печатью клана.

- Если это настолько важно, то Альберт мог сообщить мне это при встрече, – парень сломал печать и развернул пергамент, пробежавшись глазами по строчкам, юноша свернул его и на минуту задумался. – Мне нужно подумать и написать ответ. Ты можешь меня подождать в замке, только скажи, где тебя найти.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика