Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

Вообще они с братом неплохо ладили, чем Фаб очень гордился. Они познакомились, когда были детьми, Альберт привез Фабиана в замок, где уже жил Северус. Зельевар был старшим и потому присматривал за своим сводным братом. Северус появился в замке в возрасте девяти лет, тогда умерла его мама, Эйлин Принц. Семья Принцев отказалась воспитывать темное существо, и отец забрал мальчика. Фабиан попал к отцу по такой же причине, за исключением того, что его родственники все умерли. Жить в замке вампиров двум полукровкам было нелегко, хотя к ним и относились почтительно (они же дети Князя), но очень холодно. Потом был Хогвартс, в который отдали Северуса, и Шармбатон, куда поступил Фабиан. Почему они пошли в разные школы им не объяснили, сказали лишь: «Так надо». Но и там юношей ждал прохладный прием. Фабиан, конечно, потом освоился и жить стало для него легче, Северус же страдал. Но все эти трудности не лишили их тех братских чувств, что они испытывали. И после того, как братья покинули клан, они иногда переписывались. Но письма были редки, особенно, после возрождения Темного Лорда.

В комнате воцарилась приятная тишина, такая, когда молчание двух людей не висит в воздухе и не давит сверху, а дарит уют и ощущение безопасности от того, что кто-то рядом. В такой тишине и глубоких размышлениях прошло примерно около получаса, потом в дверь личных апартаментов профессора Снейпа негромко постучали.

- Войдите! – отозвался хозяин комнат.

- Доброе утро, профессор Снейп, – произнес Гарри, а это был именно он. – Фабиан у Вас?

- Да, мистер Поттер. Или мне стоит называть Вас лорд Ормонд? – ехидно заметил зельевар.

- Это как Вам больше нравится. Ормонд или Поттер, здесь, в школе, я все равно останусь Поттером. И стану Лордом лишь за её пределами, – Гарри смотрел на Снейпа своими ярко-изумрудными глазами, в которых профессор тонул. Парень был уже нормально одетый: в белую рубашку с черным шелковым жилетом, брюки и элегантного покроя мантию. С волосами, забранными в низкий хвост, перехваченный серебряной заколкой, в виде древних рун, юноша производил неизгладимое впечатление, он очаровывал. А если прибавить к тому, то великолепное чувство от ощущения исходящей от парня силы, то Северус прекрасно понимал брата – если есть хоть малейший шанс быть рядом с таким магом, то его стоит использовать.

- Ну, тогда я буду называть Вас мистер Поттер, так мне привычней, тем более, что Вы мой ученик.

- Хорошо, но прошу Вас не забывать и о моём имени, – улыбнулся парень и прошел вглубь комнаты, заметив Фабиана.

- Вы с ответом, лорд Ормонд?- Фабиан чуть поклонился юноше.

- Да. И можешь опустить свой официальный тон. Вот, тут мой ответ. Передай его Альберту в руки и не тяни, это важно. Скоро увидимся, – парень отдал гербовый пергамент и, попрощавшись с мужчинами, ушел, ссылаясь на то, что опаздывает на занятия, но, дойдя до дверей, остановился.

- Профессор, – окликнул парень зельевара, – Надеюсь, наши с Вами отношения не изменились? И я могу, как прежде, рассчитывать на Вашу компанию по вечерам?

- Несомненно, Поттер, – отзывался мужчина. «Терять такого союзника было бы опрометчиво».

- Хорошо, а то у меня к Вам появились вопросы.

- Как и у меня к Вам, теперь я надеюсь, Вы сможете ответить на них.

- Посмотрим, профессор, посмотрим, – улыбнувшись, юноша покинул комнаты зельевара.

- Ладно, Север, мне пора. Отец ждет ответа и, если я задержусь…

- Я понимаю, иди, Фабиан. Поговорим при следующей встречи. Чувствую, что она состоится очень скоро.

- Хорошо. Ты не думал вернуться?

- А думаешь, меня примут? Нет, не думал, – Фабиан уже хотел возразить, но Снейп остановил его, – Иди. Если это и правда важно, медлить не стоит. Потом поговорим.

- Да. Но в следующий раз…я все узнаю, – полувампир, спрятав бумагу во внутренний карман мантии, скользнул в ближайшую тень.

- А мне, наверное, стоит навестить директора. Думается, что он сейчас строит гениальный план с участием мальчишки, – Снейп успел поправить свою мантию, убрать стаканы, и его комнату озарил свет патронуса. Громадный, величественный лев сидел напротив мужчины. – О великие, только не это – простонал зельевар, а лев в это время открыл пасть, из который четко был слышен голос Князя:

- Северус, сын мой. Мне стало известно, что ты работаешь в школе, где обучается хранитель. Я прошу тебя незамедлительно явиться в клан, мне нужно поговорить с тобой.

Просьбы отца ничем не отличались от приказов, к тому же, он был главой клана, и потому бедный Северус, быстро написав записку Альбусу, в которой сказал, что его вызывает Тёмный Лорд, переоделся и скользнул в тень, так же, как и Фабиан полчаса назад.

Яркое весеннее солнце заливало школу чародейства и волшебства, лаская старинный замок в своих теплых объятьях. Юный лорд Ормонд, покинув подземелья, направился на свой первый урок, трансфигурацию. Сумку и всё необходимое для занятий, ему принёс домовик. В одном из многочисленных коридоров замка его нашел Элиан.

- Доброе ут… Ты чего это без маскировки!!! – дрозд облетел парня и сел к нему на плечо.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика