Читаем Все имеет свою цену, или принц для Гарри (СИ) полностью

- Нет, Фабиан один из немногих, кто близок мне, и терять его из-за подобного рода разногласий я не хочу. Северус, я понимаю, что он твой брат, поэтому я даю тебе времени до завтрашнего обеда. Взвесь всё и прими решение, что будет лучше для него. Если мой план тебя устроит, то в обед назови мне имя. Если нет, то я готов буду выслушать твои предложения. Согласен?

- Хорошо. А теперь, мистер Поттер, идите, время позднее и постарайтесь не опаздывать на занятия, Альбус и Минерва уже точат на вас зуб, – произнёс зельевар.

- Конечно, профессор, – склонив голову в шуточном поклоне, отозвался парень и покинул кабинет. До рассвета оставалось меньше четырёх часов.

Утро наступило слишком быстро, будильник просто разрывался, а вставать не хотелось. Собрав всю свою волю в кулак, Гарри заставил себя подняться, отключить будильник и пойти в душ. Спальня была пуста, его сокурсники давно ушли на завтрак.

- Элиан, – позвал парень своего фамильяра.

- Привет, – отозвался дрозд, устроившись на спинке стула. – Паршиво выглядишь, бессонная ночь?

- Да, благодаря директору. Как досье? Аль прислал уже? – юноша достал из тумбочки несколько зелий и залпом выпил их, – Ну и гадость!

- Да, документы уже пришли. И я даже успел просмотреть их. Там три человека из ордена и пять из стана Тёмного лорда.

- Перспективы.

- Довольно неплохие. Что касается орденцев, то с ними труда не будет. К тому же, один из них оборотень, что нам на руку. С пожирателями посложнее, но не безнадёжно, подберёшь верный подход, – и всё.

- Великолепно. Скопируй мне список и основные характеристики наших кандидатов, а остальное отнеси Снейпу, с грифом кроваво и секретно.

- Кроваво и секретно? Это что-то новенькое.

- Он поймет. Я вчера говорил с ним. Так, на завтрак я уже опоздал, придется есть на перемене. Всё, я ушел, как будут новости от Аля, сразу сообщай. – Гарри взял свою сумку и покинул спальню, сегодня предстоял длинный и сложный день.

Первым уроком была трансфигурация, большей подлости от судьбы ожидать было невозможно. МакГонагалл всю пару шипела, как разъяренная кошка, то и дело снимая баллы со всех, кто смел не так произнести заклинание или ошибиться в движении палочкой. Гарри старался вести себя как можно тише, старательно делая то, что она требовала, чтобы не навлечь на себя её гнев. После трансфигурации стояло прорицание, значит, можно подумать и наконец-то перекусить, а завершал день сдвоенный урок у Снейпа.

После обеда юный Лорд решил навестить профессора зельеваренья. Подойдя к кабинету, он постучал.

- Войдите! – раздался раздраженный голос профессора.

- Добрый день, профессор Снейп. Неужели молодое поколение волшебников опять не смогло отличить корень полыни от листьев асфоделия? – парень усмехнулся и прошел в кабинет.

- Очень смешно. Сами-то вы помните, когда стали их различать? – огрызнулся зельевар. – Садись к столу, у меня мало времени.

- Ну, если припомнить, то курсе на втором я уже точно мог их отличить, Гермиона тогда была просто невыносима, – парень сел на стул с высокой жесткой спинкой, но со стороны казалось, что мягче и удобнее этого стула нет ничего. – Каково ваше решение?

- Я обдумал твои слова. Для Фабиана будет лучше, если он не будет увлечен тобой. Поэтому я скажу тебе имя. Но, если ты хочешь сохранить с ним доверительные отношения, то он не должен знать, кто стоит за всем этим, иначе все может обернуться очень плохо.

- Я понимаю. Об этом можешь не волноваться. Только вместе с именем я хотел бы услышать и их историю. Это возможно?

- В принципе, да, – задумчиво произнёс Снейп. – Человек, а точнее вампир, которого любил, и, возможно, любит до сих пор мой брат, – Кир Лансен, он из нижней ветки рода Вентру. Их история стара как мир. Кир старше Фабиана, он примерно мой ровесник, но в клане всегда был на хорошем счету: чистокровный, умный, он часто ловил восхищённые взгляды, его многие любили. И мой брат не был исключением. Кир был назначен к Фабиану младшим учителем, и они много времени проводили вместе. Кир любил его, и это было видно. Когда брату стукнуло шестнадцать, он отправился к Киру, ночью, один. Он хотел поговорить с ним, открыться. Но его ждало большое разочарование. Кир был холоден с братом и даже не дал ему толком ничего сказать. Всего несколькими словами он разбил парню сердце. После этого Фабиан ушел из клана. Вот и вся история.

- Печально. Я знаю Кира, и мне казалось, что он очень проницательный вампир. Он наверняка заметил интерес Фабиана к нему, и если это было ему неприятно, то сказал бы Фаби об этом раньше. Здесь что-то не сходится, – Гарри погрузился в свои мысли, пытаясь проанализировать всю ситуацию.

- Я тоже думал об этом. После ухода моего брата Кир был очень подавлен. Мне кажется, его заставили так поступить с Фабианом.

- Альберт?

- Вполне возможно. Отец всегда защищал нас даже от того, от чего защищать не стоит.

- И поэтому вы тоже покинули клан?

- Эта одна из причин. Что ты намерен делать?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов
Кино и история. 100 самых обсуждаемых исторических фильмов

Новая книга знаменитого историка кинематографа и кинокритика, кандидата искусствоведения, сотрудника издательского дома «Коммерсантъ», посвящена столь популярному у зрителей жанру как «историческое кино». Историки могут сколько угодно твердить, что история – не мелодрама, не нуар и не компьютерная забава, но режиссеров и сценаристов все равно так и тянет преподнести с киноэкрана горести Марии Стюарт или Екатерины Великой как мелодраму, покушение графа фон Штауффенберга на Гитлера или убийство Кирова – как нуар, события Смутного времени в России или объединения Италии – как роман «плаща и шпаги», а Курскую битву – как игру «в танчики». Эта книга – обстоятельный и высокопрофессиональный разбор 100 самых ярких, интересных и спорных исторических картин мирового кинематографа: от «Джонни Д.», «Операция «Валькирия» и «Операция «Арго» до «Утомленные солнцем-2: Цитадель», «Матильда» и «28 панфиловцев».

Михаил Сергеевич Трофименков

Кино / Прочее / Культура и искусство
После банкета
После банкета

Немолодая, роскошная, независимая и непосредственная Кадзу, хозяйка ресторана, куда ходят политики-консерваторы, влюбляется в стареющего бывшего дипломата Ногути, утонченного сторонника реформ, и становится его женой. Что может пойти не так? Если бывший дипломат возвращается в политику, вняв призывам не самой популярной партии, – примерно все. Неразборчивость в средствах против моральной чистоты, верность мужу против верности принципам – когда политическое оборачивается личным, семья превращается в поле битвы, жертвой рискует стать любовь, а угроза потери независимости может оказаться страшнее грядущего одиночества.Юкио Мисима (1925–1970) – звезда литературы XX века, самый читаемый в мире японский автор, обладатель блистательного таланта, прославившийся как своими работами широчайшего диапазона и разнообразия жанров (романы, пьесы, рассказы, эссе), так и ошеломительной биографией (одержимость бодибилдингом, крайне правые политические взгляды, харакири после неудачной попытки монархического переворота). В «После банкета» (1960) Мисима хотел показать, как развивается, преображается, искажается и подрывается любовь под действием политики, и в японских политических и светских кругах публикация вызвала большой скандал. Бывший министр иностранных дел Хатиро Арита, узнавший в Ногути себя, подал на Мисиму в суд за нарушение права на частную жизнь, и этот процесс – первое в Японии дело о писательской свободе слова – Мисима проиграл, что, по мнению некоторых критиков, убило на корню злободневную японскую сатиру как жанр.Впервые на русском!

Юкио Мисима

Проза / Прочее / Зарубежная классика