Западноевропейский сонет XIII-XVII веков. Поэтическая антология

Легавая, петляя и кружа,
Несется с лаем по следам кровавым,
Пока олень, бегущий от облавы,
На землю не повалится, дрожа.

Так вы меня травили, госпожа,

Такой желали смерти мне всегда вы;
Гонимый гневом яростным, неправым,
До крайнего дошел я рубежа.

И снова вы терзаете и рвете

Сплошную рану сердца моего,
Где всюду боль кровоточащей плоти.

Верны своей безжалостной охоте,

Вы истязать намерены его
И уязвлять, покуда не убьете.

* * *

Как сладко спать и мучиться тоскою,
Что это сон, который только снится;
Как сладко забываться небылицей
И сознавать, что краткою такою;

Как сладко мыслью в бытие другое,

Недостижимое, переноситься:
Как сладко до утра смежить ресницы,
Хоть пробужденье не дает покоя.

О сон! Когда б под тяжестью твоею

И день и ночь не размыкались веки,
Ты стал бы мне и легче и желанней!

Дай, наконец, уснуть не сожалея;

И правдой обездоленный вовеки
Пусть обретет отраду хоть в обмане!

* * *

Душа моя со мной играет в прятки
И лжет, рисуя все не так, как есть;
Я с радостью приемлю фальшь и лесть,
Хоть изучил давно ее повадки,

И сторонюсь, храня обман мой сладкий,

Того, кто мне несет дурную весть;
Я знаю сам — невзгод моих не счесть,
Но лучше думать, будто все в порядке.

Таким смятеньем разум мой объят,

Что, вмиг забыв о гибельном уроне,
Чуть стихнет боль, спокоен я и рад.

Жизнь ускользает между рук; в погоне

За ней, хватаю жадно все подряд —
Но только пустота в моей ладони.

Гарсиласо де ла Вега

* * *

Моря и земли от родного края
Отрезали меня, и милый дом
День ото дня все дальше, и кругом
Чужие племена и речь чужая.

Ищу лекарства от разлуки, зная,

Что нет пути назад, и об одном
Молю судьбу — уснуть бы вечным сном,
Чтоб отлегла от сердца мука злая.

Лишь видя вас, надеясь видеть вас,

Я б излечился от тоски, поверьте,
Но и надежды я лишен давно.

Я утолить печаль хотел не раз

И понял — исцеленье только в смерти,
Но даже умереть мне не дано.

* * *

Едва надежда поднялась с колен,
Как пала вновь, покорна черной силе;
И чаянья опять не победили,
Отчаянью сдались в постыдный плен.

Кто б вынес столько скорбных перемен,

Измен судьбы? Но в горестном горниле
Мужайся, сердце! Помни, что в могиле
Вкусишь не шторм, а штиля рай и тлен.

И потому крушу преград твердыни —

Пусть смерть близка, пусть гаснут взор и слух,
Пусть дверь моей темницы на засове!

Я припаду к стопам своей святыни,

Чтоб ни случилось: как бесплотный дух
Или мужчиной во плоти и крови.

* * *