Жемчужное ожерелье

— Знать про то я знаю, — ответил Кирон-ога, — но там, где они, заходите по одному. Девушки тоже так вошли туда. Заберете девушек и вернетесь снова по одному, — и привел дивов к пещере в горах. — Вот сюда девушки вошли, — промолвил он, а сам обернулся кошкой, проскользнул в пещеру, снова обернулся человеком, взял в руки нож и стал ждать. Дивы входили по одному, и Кирон-ога отправлял их души в мир иной. Убив сорок дивов, он забрал их сорок коней и оружие. Затем пошел по следу Курбана-ога, догнал его и отдал сорок коней и оружие. Служанки сели на коней и не зная, куда их везут, поехали следом за Кироном-ога. Когда они приехали в пустыню, Кирон-ога сказал Курбану-ога: «Друг мой, ты нашел свою возлюбленную и поедешь с ней в свою страну, а мне отдай этих девушек, я поеду к своим джигитам».

Взяв свою пери, Курбан-ога свернул в одну сторону, а Кирон-ога со своими девушками — в другую. Кирон-ога привез девушек и женил на них сорок своих джигитов. Курбан-ога привез ту пери, что увидел во сне, устроил свадьбу, женился на ней и достиг своих желаний.

ЧТО СДЕЛАЛА ГУЛЬ САНОБАРУ, ЧТО СДЕЛАЛ САНОБАР ГУЛЬ

Записал Мансур Афзалов. Перевод Н. Владимировой

Было то, не было, но в те давние времена жил один падишах. И было у него три сына — один другого краше, один другого сильнее. Позвал как-то падишах своих сыновей и говорит им:

— Мои горящие светильнички, я уже стар. Ноги мои лишились силы, поясница — мощи. Дни мои сочтены. Хочу я дать вам наставление, выслушайте меня. Когда меня не станет, отправляйтесь в путь. Долго будете ехать, трудным будет ваш путь, и достигнете места, где дороги расходятся. У одной будет написано «Пойдешь — вернешься», у второй — «Пойдешь — не вернешься», у третьей — «Пойдешь — засомневаешься». Езжайте по дороге, где написано «Пойдешь — вернешься». И все будет хорошо. На дороги, где написано «Пойдешь — не вернешься», «Пойдешь — засомневаешься», ни в коем случае не сворачивайте. Там подстерегают человека страшные опасности и бесславный конец.

Прошло три дня. Скончался падишах. Оплакивали сыновья отца, справили пышные поминки.

После кончины отца падишахом стал старший сын. В один прекрасный день позвал он двух младших братьев и говорит им:

— Братья, отец завещал нам отправиться в путь и не сворачивать на дорогу, где написано «Пойдешь — не вернешься». Но хочется мне узнать, что там такое может быть. Вот и решил я поехать по той дороге. А на это время ты останешься вместо меня падишахом, — сказал он среднему брату. Братья стали уговаривать его остаться дома, но сколько они ни молили его, старший брат стоял на своем. Он подготовил все к дальней дороге, оседлал вороного коня, взял с собою сорок джигитов и покинул родной дом.

Долго ехали они, трудно было им. Перевалили горы, переплыли реки и наконец добрались до того места, где дороги расходятся. У одной было написано «Пойдешь — вернешься», у другой — «Пойдешь — не вернешься», у третьей — «Пойдешь — засомневаешься». Юноша повернул коня на ту дорогу, где было написано «Пойдешь — не вернешься». «Ведь отец не велел вам сворачивать на эту дорогу, так почему же вы нарушаете его наказ», — уговаривали его джигиты, но юноша настоял на своем. «Лев не возвращается по своему следу, мужчина не отказывается от своего слова. Я сказал, что поедем по дороге с надписью „Пойдешь — не вернешься“, значит, поедем».

И поехали они по этой дороге. Долго ехали. Первый день прошел спокойно, на второй и третий день тоже все шло гладко. Ничего с ними не приключилось.

Ехали они ехали и подъехали к высокой горе.

— Пусть кони отдохнут, — сказал юноша, — пустите их попастись. И сами немного отдохнем.

Пустили коней пастись, расстелили скатерти и расставили на них чашки с приготовленной едой. Вдруг откуда-то раздался звенящий голос. Вскочил юноша с места и огляделся по сторонам. Никого нет. Поднял он голову, посмотрел на вершину горы и увидел оленя. И рога оленя, и вся шерсть на нем, и каждый волосок его — все было из чистого золота. И так сверкало золото это, что глаза слепило. От его лучей даже в темном горном ущелье казалось светло. Велел царевич своим джигитам поймать оленя живым:

— Возьмем его. Если кто упустит оленя, измажем ему правую щеку черным.