Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

Рчь эта до того изумила донъ-Діего, что онъ усумнился было въ своемъ предположеніи относительно умственнаго разстройства Донъ-Кихота; Санчо же, которому диссертація эта пришлась не совсмъ по вкусу, свернулъ на половин ея съ дороги и попросилъ немного молока у пастуховъ, расположившихся недалеко — доить овецъ. Восхищенный умомъ и рчью Донъ-Кихота, донъ-Діего только что хотлъ возобновить прерванный разговоръ, какъ рыцарь, взглянувъ на дорогу, увидлъ невдалек повозку съ королевскимъ флагомъ. Полагая, что это какое-нибудь новое приключеніе, и почувствовавъ поэтому надобность въ шлем, онъ кликнулъ Санчо. Услышавъ голосъ своего господина, оруженосецъ, оставивъ пастуховъ, пріударилъ своего осла и весь запыхавшись прискакалъ къ рыцарю, собиравшемуся вдаться въ новое, столь же безумное, сколько ужасное приключеніе.

Глава XVII

Исторія передаетъ намъ, что когда Донъ-Кихотъ кликнулъ Санчо, оруженосецъ его покупалъ въ это время у пастуховъ творогъ. Торопясь поспшить на зовъ своего господина, и не желая даромъ бросать творогу, за который заплачены были деньги, онъ нашелъ, что всего лучше спрятать его въ шлемъ рыцаря, и не долго думая, кинувъ туда творогъ, побжалъ спросить Донъ-Кихота, что ему угодно?

— Дай мн, пожалуйста, шлемъ, сказалъ Донъ-Кихотъ, потому что, или я ничего не смыслю въ приключеніяхъ, или то, что я вижу, заставляетъ меня быть на готов.

Услышавъ это, донъ-Діего оглянулся во вс стороны и, не замчая ничего, кром повозки съ флагомъ, хавшей имъ на встрчу, заключилъ, что это должно быть везутъ казенныя деньги. Онъ сообщилъ свою мысль Донъ-Кихоту, но послдній не поврилъ ему, вполн убжденный, что все, что ни встрчалъ онъ, было приключеніе за приключеніемъ. «Быть готовымъ къ бою», отвчалъ онъ, «значитъ выдержать половину его. Приготовившись, я ничего не потеряю, а между тмъ, мн извстно, что есть у меня враги видимые и невидимые; и только не знаю я ни дня, ни часа, ни мста, ни даже образа, подъ которымъ они нападутъ на меня». Обратясь затмъ въ Санчо, онъ спросилъ у него свой шлемъ, и оруженосецъ, не успвъ въ торопяхъ вынутъ оттуда творогъ, такъ съ творогомъ и подалъ его Донъ-Кихоту. Рыцарь, не обращая вниманія, на то, есть ли что-нибудь въ его шлем, надлъ его на голову и раздавилъ при этомъ творогъ, изъ котораго и потекла сыворотка на бороду и лицо Донъ-Кихота. Это до того встревожило его, что, обратясь къ Санчо, онъ сказалъ ему: «право, можно подумать, что черепъ мой начинаетъ размягчаться, или что въ голов моей таетъ мозгъ, или, наконецъ, что я потю съ головы до ногъ. Но только, если я дйствительно такъ страшно потю, то ужъ, конечно, не отъ страху. Меня, безъ сомннія, ожидаетъ ужасное приключеніе. Дай мн, ради Бога, чмъ вытереть глаза; потъ ршительно ослпляетъ меня».

Вытеревъ лицо, Донъ-Кихотъ снялъ шлемъ, чтобы узнать, отчего это онъ чувствовалъ такой холодъ на темени. Увидвъ въ шлем какую-то блую кашу, онъ поднесъ ее къ носу и понюхавъ гнвно воскликнулъ: «клянусь жизнью дамы моей Дульцинеи Тобозской, ты наложилъ сюда творогу, неряха, измнникъ, неучь.»

Санчо, какъ ни въ чемъ не бывало, чрезвычайно флегматически отвтилъ ему: «если это творогъ, такъ дайте мн, я его съмъ, или пусть чортъ его състъ, потому что онъ наложилъ сюда творогу. Помилуйте, да разв осмлился бы я выпачкать вашъ шлемъ? Право, должно быть и меня преслдуютъ волшебники, какъ созданіе и честь вашей милости. Это они наложили всякой дряни, чтобы разгнвать васъ и за то заставить меня поплатиться своими боками. Но только, на этотъ разъ, они дали кажись маху; вдь ваша милость разсудитъ, что нтъ у меня ни творогу, ни молока и ничего подобнаго, да еслибъ все это и водилось, то я скоре спряталъ бы его въ свое брюхо, чмъ въ вашъ шлемъ.

— Пожалуй что и такъ, отвчалъ Донъ-Кихотъ.

Въ изумленіи слушалъ и глядлъ на все это донъ-Діего, особенно когда рыцарь, вытеревъ себ лицо и бороду, надлъ шлемъ, укрпился на стременахъ, обнажилъ на половину мечь и воскликнулъ, потрясая копьемъ: «теперь, пусть будетъ что будетъ, я готовъ встртиться съ самимъ сатаной.»

Между тмъ подъхала и повозка съ флагомъ. При ней былъ только возница, хавшій верхомъ на мулахъ и одинъ человкъ, сидвшій спереди. Донъ-Кихотъ, загородивъ имъ дорогу, спросилъ ихъ: «куда они дутъ, что это за повозка, что за флагъ и наконецъ что они везутъ?»

— Эта повозка моя, отвчалъ возница, а везу я въ клткахъ двухъ прекрасныхъ львовъ, посылаемыхъ княземъ Оранскимъ въ подарокъ его величеству. Флагъ этотъ королевскій и обозначаетъ, что здсь находится имущество самого короля.

— А большіе это львы? спросилъ Донъ-Кихотъ.

— Такіе большіе, что приставленный къ нимъ сторожъ говоритъ, будто подобныхъ еще никогда не перевозилось изъ Африки въ Испанію. Я тоже на своемъ вку перевозилъ довольно львовъ, но такихъ, какъ эти, не приводилось видть мн. Здсь есть левъ и львица; левъ — въ передней, львица — въ задней клтк, они теперь проголодались, потому что съ самаго утра у нихъ не было ни куска во рту. поэтому прошу вашу милость дать намъ дорогу, чтобы поскоре поспть намъ куда-нибудь, гд бы мы могли накормить ихъ.