Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

— Да, совершенно спокойно оказалъ Василій, эту руку я отдаю теб въ полной памяти, которую оставило мн небо и признаю себя твоимъ нуженъ.

— А я признаю себя твоей женой, отвтила Китерія, не спрашивая долго ли ты проживешь еще, или же изъ подъ внца тебя отнесутъ на кладбище.

— Странное дло, отозвался вдругъ Санчо, какъ это мальчикъ можетъ съ такой ужасной раной столько говорить; право, пора ему велть превратить вс эти любезности, да подумать о своей душ, потому что она того и гляди улетитъ съ его словами.

Тмъ времененъ, какъ Китерія и Василій со слезами на глазахъ держали другъ друга за руку, священникъ благословилъ ихъ и просилъ небо успокоить душу новобрачнаго въ селеніи праведныхъ.

Но едва лишь произнесъ онъ послднее слово благословенія, какъ новобрачный преспокойно всталъ себ съ земли и вынулъ, какъ изъ ноженъ, кинжалъ изъ своего тла. При вид внезапно выздороввшаго Василія, изумленіе было невообразимое, и нкоторые простяки закричали уже: «чудо, чудо!»

— Не чудо, воскликнулъ Василій, а ловкость и искусство. Изумленный священникъ подбжалъ къ нему и ощупавъ его рану нашелъ, что кинжалъ нисколько не тронулъ тла Василія, а прошелъ сквозь прикрпленную въ туловищу, съ боку, желзную трубу, наполненную кровью. Тутъ только женихъ, священникъ и гости увидли, какъ ловко обманули ихъ. Одна невста не показала и тни гнва; напротивъ, когда нкоторые стали утверждать, будто оскверненный обманомъ бравъ этотъ не можетъ быть признанъ дйствительнымъ, она вновь общала повторить клятвы, данныя ею подъ внцомъ; изъ чего и заключили, что комедія эта была устроена съ вдома и согласія невсты. Канашъ и его приверженцы сочли себя нагло оскорбленнымни и хотли тутъ же отмстить за себя. Многіе уже кинулись на Василія съ обнаженными шпатами, но въ защиту въ ту же минуту обнажилось нсколько другихъ. Донъ-Кихотъ, укрпивъ въ рук копье, прикрылся щитомъ и заставивъ дать себ дорогу, выхалъ впередъ. Санчо, которому никогда не доводилось бывать на подобныхъ праздникахъ, побжалъ укрыться около милыхъ ему котловъ, полагая, что это убжище священно и должно быть уважаемо всми.

— Остановитесь, господа, остановитесь! закричалъ громкимъ голосомъ Донъ-Кихотъ; нельзя мстить за оскорбленія, наносимыя любовью. Любовь, это тоже, что война; какъ на войн позволительно прибгать въ хитростямъ и обману, также позволительно это въ длахъ любви, если обманъ этотъ не пятнаетъ чести любимой женщины. Китерія принадлежала Василію, а Василій Китеріи по неизмнному приговору небесъ. Камашъ богатъ и можетъ купить себ счастіе гд, какъ и когда ему будетъ угодно. Все же богатство Василія заключается въ Китеріи, и никто, какъ бы онъ ни былъ могущественъ, не можетъ отнять у него этого сокровища. Существа, соединенныя Богомъ, не могутъ быть разлучены людьми, и тотъ, кто ршится на что-нибудь подобное, будетъ прежде всего имть дло съ этимъ копьемъ! Говоря это, онъ такъ грозно потрясалъ своимъ копьемъ, что напугалъ всхъ незнавшихъ его. Вмст съ тмъ равнодушіе Китеріи произвело сильное впечатлніе на Камаша: любовь почти мгновенно погасла въ его сердц, и онъ легко уступилъ увщаніямъ благоразумнаго священника, старавшагося вразумить оскорбленнаго жениха и его приверженцевъ. Благодаря ему миръ былъ скоро возстановленъ; недовольные вложили оружіе въ ножны, обвиняя боле легкомысліе Китеріи, чмъ хитрость Василія. Камашъ подумалъ, что если Китерія любила Василія до свадьбы, то любила бы его и посл, слдственно ему оставалось только благодарить Бога не за то, что онъ далъ, а за то, что отнялъ у него Китерію. Утшенный женихъ, желая показать, что онъ не сохранилъ злобы ни къ кому, не хотлъ прерывать праздника, который и продолжался себ, совершенно также, какъ еслибъ Канашъ богатый дйствительно праздновалъ свою свадьбу. Молодые и друзья ихъ не захотли однако оставаться на этомъ пиру и отправились къ Василію; добрые и способные хотя бы и бдные люди всегда имютъ на свт друзей, готовыхъ поддерживать и защищать ихъ въ случа нужды, подобно тому, какъ богачи находятъ грубыхъ льстецовъ, готовыхъ прославлять ихъ за деньги. Василій и Китерія попросили отправиться вмст съ ними и Донъ-Кихота, такъ какъ они видли, что въ ршительную минуту рыцарь принялъ ихъ сторону. Дло кончилось тмъ, что вс кажется остались довольны, кром Санчо, видвшаго съ глубокой грустью, какъ рушились его надежды попировать на длившемся до поздней ночи праздник Камаша. Съ повисшей головой послдовалъ онъ за своимъ господиномъ къ Василію, унося съ собой, конечно въ душ, — славные египетскіе котлы, о которыхъ живо напоминали ему еще скудные остатки завтрака, оставшагося въ его кострюл.

Глава XXII

Новобрачные приняли Донъ-Кихотъ съ большимъ поэтомъ, въ благодарность за мужество, съ которымъ онъ защищалъ ихъ дло. Считая его такимъ умнымъ же, какъ храбрымъ, они видли въ немъ Сида по мужеству, Цицерона по краснорчію.