Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

Трое сутокъ угощался добрякъ Санчо на счетъ молодыхъ. Отъ нихъ наши искатели приключеній между прочимъ узнали, что Китеріи ничего не было извстно объ обман, помощью котораго Василій задумалъ достигнуть того, чего онъ и достигъ; про то знали только Василій, да нсколько друзей, поддержавшихъ его въ ршительную минуту.

— Нельзя и не слдуетъ называть обманомъ того, чмъ устроивается хорошее дло, сказалъ Донъ-Кихотъ; а для влюбленныхъ, что лучше женидьбы? Но, берегитесь, друзья мои, продолжалъ онъ, величайшій врагъ любви, это нужда, неумолимая нужда. Въ жизни влюбленныхъ, принадлежащихъ другъ другу, все радость, счастіе, блаженство; но повторяю, есть у нихъ и величайшіе враги: недостатокъ и бдность. Поэтому пускай Василій поменьше обращаетъ теперь вниманія на свои таланты — они могутъ доставить ему извстность, но не деньги — и займется какимъ-нибудь честнымъ ремесломъ, которое всегда прокормитъ трудолюбиваго человка. Для бдняка прекрасная жена составляетъ такой кладъ, котораго онъ можетъ лишиться только вмст съ честью. Честная и красивая жена бднаго мужа достойна быть украшена пальмами и лаврами. Красота сама по себ очаровываетъ взоры и покоряетъ сердца; изъ-за нее, какъ изъ-за дорогой добычи, сражаются царственные орлы, благородные соколы и другія величественныя птицы. Но красота, окруженная бдностью, подвержена нападенію вороновъ, коршуновъ и другихъ хищныхъ, неблагородныхъ птицъ, и та женщина, которая побдоносно отразитъ ихъ безчестныя нападенія, смло можетъ назваться внцомъ своего мужа. Одинъ древній мудрецъ, не помню какой именно. говоритъ, что въ цломъ мір есть всего одна прекрасная женщина и совтуетъ каждому мужу, для его спокойствія и счастія, видть эту единственную женщину въ своей жен. Самъ я не женатъ и никогда не собирался жениться, но не смотря на то могу дать нкоторые совты касательно выбора жены. Прежде всего посовтовалъ бы я каждому, желающему жениться, обратить больше вниманія на то, что говорятъ объ избранной имъ женщин, а не на то, что она иметъ. Добродтельная женщина пользуется хорошей славой не потому только, что она добродтельна, но потому еще что кажется такою; открытый промахъ или легкомысленный шагъ вредятъ ей больше, чмъ тайный грхъ. Вводя въ свой домъ честную женщину, намъ не трудно развить и сохранить въ ней все хорошее, но не легко исправить женщину порочную; переходъ отъ одной крайности къ другой вообще очень труденъ, хотя и не скажу, чтобы онъ былъ невозможенъ.

Внимательно выслушавъ все это, Санчо пробормоталъ себ подъ носъ: «вотъ подумаешь — господинъ мой, когда случится мн сказать умное слово, онъ сейчасъ замтитъ, что мн пристало пуститься проповдывать по блому свту, а того не видитъ, что когда самъ примется совтовать да поучать, такъ невольно подумаешь, почему бы ему не взять въ об руки по дв проповди и не проповдывать на всхъ перекресткахъ обо всемъ, что только нужно человку. И на какого чорта, не понимаю я, съ такой наукой, быть ему странствующимъ рыцаремъ. Клянусь Богомъ, я все воображалъ, что онъ только и знаетъ свое рыцарство, а между тмъ нтъ, кажется, на свт ничего такого, чего не могъ бы онъ разсудить!»

— Что ты бормочешь, Санчо? спросилъ его Донъ-Кихотъ.

— Ничего я не бормочу, отвчалъ Санчо, я жалю только, что не довелось мн, прежде чмъ жениться, услышать то, что вы говорили здсь. Ну да не даромъ говорятъ, отвязанный быкъ съ большей охотой лижетъ себя.

— Разв Тереза твоя такъ зла? спросилъ Донъ-Кихотъ.

— Не то, чтобы такъ зла, да тоже и не такъ добра, какъ я бы хотлъ, отвчалъ Санчо.

— Напрасно ты дурно говоришь о своей жен, замтилъ Донъ-Кихотъ, вдь она мать твоихъ дтей.

— Ну на этотъ счетъ, я вамъ скажу, мы не въ долгу одинъ у другаго, отвчалъ Санчо Вы думаете она лучше отзывается обо мн; какъ бы не такъ, особенно, когда придетъ ей дурь ревновать. Тутъ, я вамъ скажу, даже чорту не въ терпежъ пришлось бы.

Трое сутокъ господинъ и слуга его пробыли у новобрачныхъ, которые принимали и угощали ихъ, какъ королей. Донъ-Кихотъ попросилъ этимъ временемъ знакомаго намъ лиценціанта — ловкаго бойца на рапирахъ — отыскать кого-нибудь, кто бы указалъ ему дорогу въ Монтезиносской пещер, такъ какъ рыцарь желалъ убдиться собственными глазами на сколько справедливы чудесные разсказы, ходящіе о ней въ народ. Лиценціантъ отвчалъ, что двоюродный братъ его, студентъ, большой любитель рыцарскихъ книгъ, съ удовольствіемъ проводитъ рыцаря до знаменитой пещеры, и покажетъ ему лагуны Руидеры, извстныя не только во всемъ Ламанч, во даже въ цлой Испаніи. «Увряю васъ, говорилъ лиценціантъ, вы съ большимъ удовольствіемъ проведете съ нимъ время. Онъ приготовляетъ теперь въ печати нсколько книгъ и думаетъ посвятить ихъ разнымъ принцамъ».