Читаем Вперед, в прошлое (СИ) полностью

В глазах Рэнди, обычно теплых и смешливых, теперь затаилась какая-то сталь вперемешку с нервозностью. Лицо казалось словно высеченным из камня. Ни эмоций, ни улыбки. Лишь вежливая, но немного уставшая гримаса, в которой совсем не было души.


- Что-то случилось, Рэндс? – обеспокоенно спросил Гейл, пытаясь заглянуть в глаза товарищу. - У тебя ведь все в порядке?


- Да, все отлично! – отозвался блондин, нетерпеливо поводя плечами.


- Ты на себя не похож! – воскликнул Харольд.


- Я просто устал, Гейл, – Рэнди сделал неопределенный жест рукой, - перелет был сложным, я почти не спал несколько дней. А теперь нам предстоит отыграть все эти сцены…


Он медленно отошел к окну и, запустив пальцы в блондинистые пряди, откинул голову назад, устало прикрывая глаза.


Сердце Гейла сжалось. Рэнди выглядел настолько трогательно и уязвимо, что хотелось прижать его к себе, приласкать, убедить, что все будет хорошо.


- Рэндс, - тихо заговорил Гейл, снова приближаясь к партнеру и осторожно кладя руки на напряженные плечи, – я могу поговорить с Дэном, чтобы он дал тебе еще один день отдыха. Отоспишься, соберешься с мыслями, а наши сцены сыграем завтра.


Харольд стал медленными движениями массировать напряженные мышцы на спине блондина, заставляя того, резко выдохнуть от приятных ощущений. Гейл почувствовал, как Рэнди неосознанно подался навстречу прикосновению, но затем, резко дернувшись, осторожно отстранился.


- Спасибо, Гейл, но не стоит. Я справлюсь, – сказал он, - я и так виноват перед ребятами, что вот так вот сорвался и бросил работу. Нужно наверстывать…


- Рэнди! – перебил его Харольд, поворачивая к себе лицом и заставляя поднять глаза, - твоя мать была больна. Ты все сделал верно. Ребята это понимают.


- Я знаю, - кивнул блондин, - но не стоит садиться им на голову. Я ведь здесь, и я сыграю сцены.


Гейл с нежностью дотронулся до лица Рэнди и провел пальцем по скуле, спускаясь к губам. Голубые глаза мгновенно потемнели, и Харрисон на мгновение опустил ресницы, утыкаясь носом в ладонь Гейла.


- Ты выглядишь неважно, - шепнул брюнет, притягивая к себе Рэнди одной рукой и прижимая его к груди, - расскажи мне, как поездка? Как миссис Харрисон?


- Все хорошо, - еле слышно шепнул Рэнди куда-то в шею Гейла, – это была ложная тревога. Небольшой спазм, но отец, почему-то решил, что это сердечный приступ…


Голос блондина прервался, и он еще крепче прижался к партнеру, стискивая в кулаке ткань рубашки.


- Я здорово испугался, - продолжил он, не отрываясь от Харольда, - всё то время, пока я добирался до Нью-Йорка, я думал, что умру от страха.


- Понимаю! – шептал Гейл, поглаживая светлые прядки, пропуская их через пальцы, ощущая, как они мягко поддаются ладони, – но теперь все хорошо. Ты вернулся, миссис Харрисон в порядке….


Гейл продолжал мягко прикасаться к блондину, чувствуя, как напряжение постепенно отпускает его тело. Рэнди снова рядом. Ожидание закончилось. Сейчас он скажет ему, что…


- Гейл, - вдруг как-то виновато вздернул голову Рэнди, - мне нужно сказать тебе кое-что…


- Мне тоже, Рэндс, - нежно усмехнулся Гейл, - и если ты позволишь, я бы хотел первым….


- Нет, Гейл! - воскликнул блондин, поспешно отстраняясь, - ты должен послушать меня, прежде, чем…


Но Харрисону не суждено было договорить.


Именно в этот момент со стороны ванной комнаты появился невысокий брюнет, примерно одного возраста с Рэнди. Парнишка был завернут в полотенце. Его смуглая кожа блестела от влаги, а пронзительные синие глаза насторожено оглядывали комнату.


Взор парня натолкнулся на Гейла, который все еще стоял слишком близко к Рэнди, и моментально вспыхнул неприязнью.


- Рэнди! – звонко воскликнул он, - милый, кажется, я использовал всю горячую воду!


Гейл резко дернулся и с недоверием уставился на блондина. Харрисон не сводил с него смущенного растерянного взгляда. Но затем, словно стряхнув с себя оцепенение, развернулся в сторону своего гостя и приглашающе протянул руку.


- Ник, - проговорил он, - позволь представить тебе Гейла Харольда, моего партнера по съемкам.


Парнишка с неприязнью зыркнул на Гейла, прижимаясь к Рэнди голым торсом и запуская руку тому в волосы.


- Гейл, - обратился Харрисон к товарищу, - это Ник Лаферти. Он мой…


Гейл затаил дыхание, подсознательно понимая какое слово сейчас произнесёт Рэнди. Мужчина отказывался в это верить. Сердце на мгновение замерло. Гейл попытался заглянуть в глаза Рэнди, но тот опустил ресницы.


- Ник мой… – снова попытался продолжить Харрисон, но его перебил звонкий голос брюнета:


- Я его бойфрэнд!


Гейлу показалось, что он летит в пропасть. В ушах зашумело. Лицо словно опалило жаром. Смесь неверия и отчаяния затопили сердце.


- Нет! – шепнул он, не успев остановить себя.


- Почему это, нет? – вызывающе фыркнул Ник.


Гейл попытался прочесть правду по лицу Рэнди, но тот никак не хотел смотреть на него.


- Рэндс? – вопросительно промолвил Гейл, незаметно сжимая кулаки.


Харрисон, наконец, поднял глаза и встретился с пытливым взором Гейла.


- Это правда, - произнес он, робко улыбаясь партнеру, - мы с Ником встречаемся.


Миллионы вопросов в этот момент разорвались в мозгу у Гейла.


Как?


Перейти на страницу:

Похожие книги

Том 2: Театр
Том 2: Театр

Трехтомник произведений Жана Кокто (1889–1963) весьма полно представит нашему читателю литературное творчество этой поистине уникальной фигуры западноевропейского искусства XX века: поэт и прозаик, драматург и сценарист, критик и теоретик искусства, разнообразнейший художник живописец, график, сценограф, карикатурист, создатель удивительных фресок, которому, казалось, было всё по плечу. Этот по-возрожденчески одаренный человек стал на долгие годы символом современного авангарда.Набрасывая некогда план своего Собрания сочинений, Жан Кокто, великий авангардист и пролагатель новых путей в искусстве XX века, обозначил многообразие видов творчества, которым отдал дань, одним и тем же словом — «поэзия»: «Поэзия романа», «Поэзия кино», «Поэзия театра»… Ключевое это слово, «поэзия», объединяет и три разнородные драматические произведения, включенные во второй том и представляющие такое необычное явление, как Театр Жана Кокто, на протяжении тридцати лет (с 20-х по 50-е годы) будораживший и ошеломлявший Париж и театральную Европу.Обращаясь к классической античной мифологии («Адская машина»), не раз использованным в литературе средневековым легендам и образам так называемого «Артуровского цикла» («Рыцари Круглого Стола») и, наконец, совершенно неожиданно — к приемам популярного и любимого публикой «бульварного театра» («Двуглавый орел»), Кокто, будто прикосновением волшебной палочки, умеет извлечь из всего поэзию, по-новому освещая привычное, преображая его в Красоту. Обращаясь к старым мифам и легендам, обряжая персонажи в старинные одежды, помещая их в экзотический антураж, он говорит о нашем времени, откликается на боль и конфликты современности.Все три пьесы Кокто на русском языке публикуются впервые, что, несомненно, будет интересно всем театралам и поклонникам творчества оригинальнейшего из лидеров французской литературы XX века.

Жан Кокто

Драматургия